Избавитель - Страница 10

Скоро количество стрелков сократилось, а сам огонь уже не был таким шквальным и беспорядочным, каким казался в самом начале. Еще через минуту все затихло, звуки выстрелов прекратились так же внезапно, как и возникли. Наступила звенящая тишина, казалось, что стихла вся Азия, и только крики охранников доносились из-за забора.

К центральному въезду на склад стягивались разбуженные люди. Подъехал военный джип, из которого выскочили офицер и двое солдат. Офицер что-то громко крикнул охранявшим въезд военным и в сопровождении своего конвоя стремительно скрылся на территории склада. Четверо медиков попытались проследовать с носилками за ними, но охрана жестом остановила их. У солдат были растерянные лица, и они постоянно оглядывались. Похоже, что происшествие на складе тоже было для них загадкой.

Минуты тянулись. Природа начала отходить от шока: снова затрещали, запели насекомые, снова издалека донеслись пронзительные крики птиц, и ветер, набравшись смелости, принялся раскачивать травы и ветви деревьев. Среди людей тоже уже слышались переговоры и звучные распоряжения начальства.

Первым из склада вышли два охранника. Один из них прикрывал рукой левое ухо – из-под руки текла кровь. Второй шел справа от него и аккуратно придерживал своего товарища за плечо. Пострадавшего усадили на землю недалеко от входа – врач начал его осматривать.

Затем под руки вывели другого человека – по-видимому, одного из нарушителей – в шортах и рубашке с коротким рукавом. Человек был бос, его поджатая правая нога также была окровавлена. Стараясь поспеть за быстро идущим конвоем, он совершал широкие прыжки на здоровой ноге, повисая в эти моменты на руках охранников. Вид у нарушителя был напуганный, казалось, что он вот-вот зарыдает. Сзади, заложив руки за спину, следовал прибывший офицер. Мрачный, он с недовольством рассматривал собравшуюся толпу и изредка бросал свой суровый взгляд на спину пленника.

Человека посадили недалеко от раненого солдата и позволили врачам осмотреть его. Офицер не стал дожидаться, пока медики закончат свое дело, а, встав напротив пленного, приступил к допросу. Преступник почти неотрывно смотрел на свою рану, лишь на мгновение переводя свой жалкий взгляд на офицера. Отвечал он тихо, постанывая, запинаясь и делая долгие паузы.

Вскоре к ним подошел Балкин и представился через переводчика, хотя это было излишним – полковника здесь знала каждая собака. Переводчик – невысокий местный студент, который частенько подменял штатного переводчика – не был профессионалом, поэтому всегда очень волновался и говорил с сильным акцентом, старательно произнося каждое слово.

– Госьподин капитан говолит, сьто эти люди попали в скляд, – отвечал он за офицера. – Когда охлана их насьля, они блосать… Блосили гланата и начали стелять. Их била семь человек: тли безяли, еще тли убили охлана.

– Они кто? Откуда у них оружие? – встревожился полковник.

– Госьподин капитан говолит, сьто недалеко взолвался военный склады. Олужие… Летело… Воклуг далеко. Много его собилают. Есё много воклюг… Повстанцы. Госьподин капитан говолит, сьто их пледупледили, недавно воолузоные люди напали на английский спасателя. Там убили два человека. Поэтому они усилили охлану.

Как бы в подтверждение вышесказанного, солдаты начали выносить тела убитых и складывать в сторонку. Видимо, испугавшись, что его примут за простого разбойника, плененный начал громко рыдать, протягивая руки к офицерам, моля о пощаде. Переводчик продолжал переводить:

– Он говолит, сьто он не убийца, у них нет дома. У него семья. У него тли дети. Ему нечем их колмить… Ему пледложили пойти за плодуктами и он пошел… Он не стлелял. Ему сказали, сьто все будет холосо. Он плосит отпустить его, потому сьто его семья голодиный… Он не знает, как они будут жить, если его алестуют.

Арестованный окончательно сник и зарыдал.

Увидев недалеко от себя святого отца, полковник покинул общество капитана и встал возле Василия. Они стояли молча, грустно наблюдая за тем, как солдаты вынесли второго, третьего убитого, как подъехала полицейская машина, как затолкали в нее арестованного. Стояли, слушая комментарии окружающих, наблюдая за той суетой, что поднялась вокруг этого события. Стояли, когда все начали расходиться.

Наконец полковник прервал молчание, печально отметив про себя:

– Мда… Вот оно как в жизни бывает.

– Господи, прими их души грешные, – тихо произнес Василий.

От этих слов полковник стал пунцовым. Он повернулся к священнику лицом и некоторое время возмущенно таращился на него.

– Грешные?!! Да что Вы несете, святой отец? – наконец, взорвался он. – Вы знаете, что этим людям пришлось перенести? Не знаете! Откуда Вам знать? Вы, батюшка, хоть раз были в их шкуре?! Вы вообще в состоянии их понять?! Это вам не семинария, итит вашу… А я за свою жизнь насмотрелся на все это выше крыши! И я их понимаю!

Окружающие с изумлением смотрели на Балкина. Те, кто уже успел вернуться в свои палатки, снова вылезли из них. А полковник продолжал:

– Господа своего вспоминаете! А почему все это произошло?

– На все воля Божья… – только и нашелся сказать Василий. Он был ошарашен такими неожиданными переменами в полковнике, и к тому же это был, наверное, первый случай в его жизни, когда на него кричали, а к этому Василий был не готов.

– «Воля» или «произвол»? Одно уточнение, святой отец.

– Господь знает о всех наших нуждах, но он заботится в первую очередь о душе… Все ради нашего спасения… – священник говорил сбивчиво и тщетно пытался выискать в голове доводы.