Избавитель - Страница 55

Василий от досады начал растирать лоб.

Всё же провели меня.

Лицо Якова вдруг стало серьёзным.

Никто тебя не обманывал! – впервые без улыбки ответил он. – Ты хотел осчастливить людей, и они счастливы! Помнишь? У нас с тобой договор, и он ещё в силе. Всё, что в нём перечислено – всё у них имеется! И даже более того.

Но я не думал, что…

– Что? Что Дьявол будет у руля? Ну, Хозяин ли, Господь ли – не всё ли равно собаке, из чьих рук корм есть? Хочешь посмотреть, за что ты в Аду? Пошли.

– Не надо, я уже насмотрелся, – мрачно ответил Василий, глядя в пол.

– Пошли, пошли, – смеялся Яков и легонько подталкивал Василия к выходу. – Этого ты не видел.

В лифте Яшка продолжил свои рассуждения:

– Вот ты думаешь, что Дьявол правит. Но ведь «править» – это к чему-то принуждать. Скажем, государь какой: он издает указы и через них заставляет своих подданных поступать, как он решил, но разве Хозяин кого заставляет? Разве у нас не полная свобода? Хочешь веселиться – веселись, хочешь творить – твори. Даже церкви не запрещены, ходи, сколько хошь – всё исключительно добровольно. Меня даже Папа Римский поддерживает.

Хочешь сказать, что Дьявол здесь ни при чем?

Ну почему, же? Врать тебе не буду – мы ведь с тобой из одного «профсоюза», – Яков снова лукаво улыбнулся. – Конечно же, Хозяин «при чём». Я Наместником здесь не просто так.

Василий озабоченно посмотрел на него:

Так зачем ты принял его сторону? Неужель ты серьезно думаешь, что Дьявол победит?

Раскрой глаза! Куда уж ещё побеждать? Они – беспомощные медузы, подсевшие на свои удовольствия настолько, что не представляют своё существование даже без их части. Мне даже тюрьмы не нужны: запрещаешь виртуальные игры и всё – каждый десятый кончает жизнь самоубийством! Они пойдут на что угодно ради своих свитбургеров, а моральные терзания – это… – Яков улыбнулся и отрицательно покачал головой.

Внизу их поджидал тот же автомобиль, на котором доставили Василия, но сейчас вокруг него находилось несколько агрегатов, похожих на гидроциклы. На агрегатах сидели люди в плотных кожаных комбинезонах и в обтекаемых шлемах.

Было удивительно, как всё и везде происходило на каком-то телепатическом уровне: не отдавалось никаких приказов, распоряжений, но роботы и автомобили оказывались там, где было нужно, «охранники» всегда знали, что должно произойти, и что для этого понадобится. И никто этому никогда не удивлялся: ни Сульфат, ни Тихон, ни тем более Яшка Каин.

Как только они вышли из кубического здания, к ним навстречу широким шагом направился офицер, сопровождавший прежде Василия – как оказалось, адъютант директора ГПК. От его прежнего высокомерия не осталось ни следа. Видя, что Яков относится к священнику по-приятельски, чего прежде не заслуживал никто и никогда, адъютант проникся уважением к своему подопечному и старался услужить Василию даже больше, чем своему начальнику.

Человек – животное, – тем временем продолжал Афанасьев, – у него все те же самые потребства, что у любого зверя. Это Вы вообразили, будто человек – что-то возвышенное, а умный Соломон Давидович верно сказал: нет никакого преимущества у человека перед скотом, потому что всё – суета.

У человека есть душа, – возразил Василий.

А всё одно получается: надо пожрать вдоволь, самку и брюхо почесать.

В сопровождении кортежа из «гидроциклов», взмывших в воздух, узники Ада, один бывший, другой настоящий, мчались по просторам голой степи куда-то вдаль, где виднелись крыши и куда приземлялись время от времени шарообразные корабли.

Тебе это всё зачем? – спросил Василий Якова. – Власть, почитание?

Власть? – переспросил Яков, презрительно улыбнувшись. – Велика честь пасти это стадо баранов. Так от баранов хоть шерсть получаешь, а с этих чего взять? Живут, как плесень на хлебе. Да, я – самый популярный человек в мире, но что мне от их почёта?!

Тогда зачем это тебе?

От Ада спасаюсь.

А тут лучше, чем в Аду?

Яков ненадолго задумался.

Лучше, – он попытался выдавить на лице весёлую улыбку, но сам почувствовал, что вышла она слишком уж натянутой и скривил рот. – А вообще – пропади всё пропадом. Скучно, – пояснил он минуту спустя, как бы оправдываясь за своё вырвавшееся признание. – Но ничего, господари мне соскучиться не дают.

Чем же они тебе докучают?

Да не то чтобы докучают… Двести лет спокойно вроде бы сидели, а вот последнее время полезли в урбоцентры. Придут и разобьют свой табор или в самом городе, или возле него. Эти-то дураки и тянутся к ним: как же, новое зрелище. А господарям только этого и надо. Сразу начинают агитацию, проповеди. И ведь идут к ним, кретины! В Ной-Берлине они так в свои ряды почти две тысячи жителей переманили, потом, правда, все обратно вернулись, но Хозяину это, однако, не понравилось. И ведь настырные! Просишь их уйти – они ни в какую! Приходится силу применять, а что делать?

Автомобиль остановился перед довольно большой площадью, обнесённой высоким забором с колючей проволокой. По ту сторону площади виднелся огромный длинный ангар, к которому вела дорога с уже знакомым Василию «резиновым» покрытием. Насколько было видно в темноте, всю огороженную территорию от края до края пересекали ряды больших палаток. Пространство между ними заполняли навесы, под которыми от непогоды спасались оружейные пирамиды, спортивные тренажёры и какие-то ящики.

Василий и Яков вышли из автомобиля и направились к ангару – тут же вдоль дороги зажглись фонари, а над лагерем разлетелось звонкое «Стройся». Из палаток повыскакивали какие-то тени, и повсюду парами замигали крошечные красные всполохи. Постепенно хаотичное движение теней приобретало упорядоченность и всё ближе теснилось к дороге, и чем ближе топочущий ураган приближался к ней, тем чаще вспыхивали эти неяркие красные огоньки, тем чётче проявлялись фигуры бежавших. У самой дороги тени быстро превращались в рослых солдат с горящими глазами и выстраивались в длинные шеренги, образуя живую аллею до самого ангара. Василий их узнал: это были те самые могучие супервоины, которых он видел в агитационном ролике у Сульфата в машине, в том же самом обмундировании и с тем же вооружением. В жизни они казались выше и массивнее.